2 мая 2014 года президент России В.В.Путин подписал Указ  № 296 «О сухопутных территориях Арктической зоны Российской Федерации» http://news.kremlin.ru/media/events/files/41d4d8e8206d56fc949d.pdf

 Этот, в общем-то, ничем не примечательный документ по непонятной причине  вызвал небывалую активность уважаемых людей округа различного ранга. Каждый на свой манер говорил примерно об одном и том же:  НАО ждет неизбежное процветание.

На самом деле, из 4 букв  «у», «к», «а» и «з» слово счастье никак не складывается. Указ носит, конечно, важный, но чисто технический характер. Поистине же знаковым событием для НАО стал другой нормативный акт, оставшийся в регионе почему-то не замеченным.

21 апреля этого года правительством была утверждена государственная программа «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года» http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70544266/

Этого документа специалисты ждали долгих 6 лет, с момента подписания в 2008 году «временно исполняющим обязанности президента» Д.А.Медведевым  «Основ государственной политики РФ в Арктике» http://www.rg.ru/2009/03/30/arktika-osnovy-dok.html

В отличие от «Основ…», носящих демонстративно-декларативный характер, программа – документ сугубо конкретный и прагматичный.  Для любого чиновника это руководство к действию с неотвратимостью подробного отчета об исполнении.  Для бизнеса же, сильно зависящего от государства (а другого у нас в стране и нет), это четкий сигнал: лучше поработать добровольно — дешевле выйдет.

Суть программы сводится к целенаправленному «затачиванию» планов работы и доступных  ресурсов властей на развитие арктических регионов. Иными словами, на Север с 2015 года должны пойти деньги – и бюджетные, и частные. Вкладываться они будут в первую очередь в транспорт и энергетику, добычу сырья, обеспечение безопасности и социальное развитие. В программе это названо «каркасно-кластерным подходом».  То есть государство будет  создавать и поддерживать ключевые объекты (каркас), вокруг которых выстроится сопутствующая инфраструктура (кластер).

Однако повышенное внимание ждет не всю Арктику, а в строго определенные ее части. Эту избирательность, собственно говоря, и узаконил  указ Путина. Если проанализировать все территории, попавшие в программу, то становятся ясны критерии отбора. Счастливчиками стали районы, которые имеют значение для добычи полезных ископаемых, обслуживания Северного морского пути, создания межрегиональных транспортных коридоров, а также уже располагают какой-либо стартовой инфраструктурой. Разработчики программы, очевидно, исходили из того, что такие районы пригодны для формирования «опорных зон развития».  В  контексте госпрограммы, опорная зона – это место сосредоточения главных ресурсов региона и точка роста его экономики. Иными словами, деньги будут вкладывать не в снег от Мурманска до Чукотки (как у нас это любят), а в реальный сектор экономики.  Такой подход объясняет, в частности, включение в Арктическую зону Архангельска, который не считается даже районом Крайнего Севера.  Но его портовая инфраструктура, промышленность и научно-образовательные возможности имеют весомое значение для освоения Арктики.

Что особо примечательно, золотого дождя регионам программа не обещает. Напротив, предполагается, что мероприятия программы лишь запустят модернизационные процессы в субъектах и создадут условия для реализации местных программ развития. И это явный посыл региональным властям:  начинайте работать, песня «нам тут очень тяжело, пришлите еще денег» безнадежно устарела.

Но самое главное – программа подразумевает проведение «селективной государственной политики при развитии Арктики». Эта заумная оговорка в переводе означает, что власти смогут оперативно перераспределять все ресурсы от проекта к проекту в зависимости от изменения ситуации. Фактически,  речь идет о режиме ручного управления, подразумевающего полноценный контроль и полную вовлеченность чиновников далеко не последнего эшелона в решение конкретных задач. Подход, который особенно близок Владимиру Путину.

Его рука в программе прослеживается предельно отчетливо. Надо думать, что именно поэтому документ получился, без преувеличения, передовым. Сравнивая его с другими государственными программами, понимаешь, что писался он не министерскими клерками для галочки и не прикормленными подрядчиками для распила бюджета.

Приоритетное внимание Путина к Арктике понятно. Во-первых, Арктика – это богатейшие залежи углеводородов. Нефть была и остается основой всего существующего миропорядка. Для России она — способ сохранения своего энергетического превосходства, источник средств для социального развития и перестройки экономики с целью преодоления нашего технологического отставания. Во-вторых, Арктика – это важнейшая транспортная артерия и для России, и для всего мира. Даже несмотря на все сложности навигации, Северный морской путь является более выгодным по сравнению с южными или кросс-атлантическими морскими маршрутами. Они заметно длиннее, опаснее и ненадежнее из-за зависимости от стран, контролирующих ключевые проливы и промежуточные стоянки.

Сегодня это понимают все – от США до Китая. И всеми силами рвутся в Арктику. Даже нынешняя ситуация на Украине имеет прямую связку с арктическим регионом. Еще на старте украинского кризиса Канада заявила о сворачивании программ сотрудничества в Арктике.  А в самый разгар конфликта правительство США стало всерьез обсуждать перспективы своего присутствия в северном регионе.

Очевидно, что именно стремительные изменения в мировой политике подвигли Путина ускорить решение вопросов развития Арктики. Об этом, кстати, свидетельствует все тот же указ № 296. Согласно программе, такой нормативный акт должен был появиться только в январе 2015 года. Но тянуть не стали.

Ненецкому автономному округу в госпрограмме отведена роль главного поставщика углеводородов. Там так и написано: «центральное место в развитии округа занимает его участие в проектах освоения континентального шельфа Арктики». К 2020 году объем добычи нефти в округе должен достигнуть 32-35 млн.тонн.

То есть в НАО будет создаваться опорная зона нефтедобычи – «территория активного освоения, опирающегося на открытые месторождения».

Понятно, что развить нефтедобычу посредине тундры в такие сроки и до таких объемов будет затруднительно. А посему необходим «каркасный кластер», в котором тесно переплетены все социально-экономические составляющие.

Каркасом, безусловно, должен стать  транспорт. Нефть нужно перевозить. А значит, необходим современный порт и «железка», соединенная с Северной железной дорогой, проходящей через Коми. Через нее НАО необходимо связать с Уралом и Западной Сибирью. Именно там сосредоточена промышленность, заинтересованная в сырье, и дающая продукцию, доставлять которую конечному потребителю лучше всего морем.

Обслуживание новых экономических районов спровоцирует и рост потребности в пассажирских перевозках, причем регулярных, а не вахтовых. А значит, встанет вопрос о развитии сети автомобильных дорог и основательной модернизации региональной авиации.

Решение задач резкого роста транспортной инфраструктуры и нефтедобычи влечет за собой необходимость развития всей сопутствующей и обеспечивающей инфраструктуры – от подрядчиков по укладке шпал до придорожных закусочных. То есть должно произойти взрывное увеличение количества субъектов малого и среднего бизнеса, работающих в сферах строительства, производства и услуг.

В свою очередь, любому бизнесу для развития нужны условия. Как минимум офис, связь и кадры. Причем кадры квалифицированные. Их наличие в регионе напрямую зависит от условий жизни – комфортного и доступного жилья, удобного транспорта, детских садов и школ, качественных и недорогих продуктов, развлечений. А все это можно обеспечить, если округ будет связан с большой землей, если здесь будет конкурентная предпринимательская среда, и если в бюджет будет увеличиваться за счет налогов от нефтедобычи и других отраслей.

Вот такой клубок причинно-следственных связей.

На словах картина проста и понятна. Но главная хитрость состоит в том, что делать это все нужно практически одновременно, ибо одно без другого существовать, конечно, может, а вот эффективно работать – нет.

Игорь Кошин это понимает и планомерно собирает всю мозаику необходимых элементов. Сотрудничество с нефтяниками – основной тренд его активности. Как известно,  уже готовятся соглашения с «Башнефтью», «Лукойлом», «Роснефтью».  Планы строительства порта в Индиге и дороге из нее в Щельяюр через Нарьян-Мар он подтвердил неделю назад. Перспективы развития авиаотряда обсуждал на этой неделе, равно как и создание условий для предпринимателей. О планах по развитию социальной инфраструктуры и говорить не приходится  — это красной нитью проходит через всю деятельность главы с момента назначения. Список можно продолжать, но и так видно, что Кошин четко следует логике реализации госпрограммы. Точнее, следовал ей изначально, даже до того  как программа была утверждена.

И это наталкивает на еще один вывод. Смена губернатора в НАО произошла неспроста. Не будь этих амбициозных планов освоения Арктики, вряд ли Москва вспомнила бы о Федорове.  В России вообще любят тихих губернаторов, которые не создают проблем.  Для НАО  Путину понадобился человек современный, энергичный, способный видеть ситуацию целиком, а главное – человек, на которого можно положиться. Путинская кадровая политика всегда отличалась закрытостью и непредсказуемостью. Но одна закономерность в ней прослеживается – на ключевые посты и самые сложные проекты он назначает только очень близких людей. И вовсе не для того, чтобы деньги освоить, как любят говорить злопыхатели, а чтобы работа была выполнена. Базисный принцип любого управления – поручай тому, кто способен сделать и кому доверяешь.

Развитие Арктики – это, пожалуй, главный  проект президента, проект, от которого зависит будущее России на много лет вперед.  И НАО в этом проекте отведена ключевая роль. А раз так,  значит Кошин – это человек Путина. Не просто формальный назначенец, а его доверенное лицо.

Возможно, этот вывод надуман. Но хочется верить, что это именно так. Потому что НАО сейчас  как никогда нуждается в развитии.